Поэзия 🌿

[Антуанетта]

Знаешь, осень… Она для сильных. Осень знает, куда ударить.
Осень видит сквозь плащ и свитер то, что скрыто в твоей груди.
То, что спрятано в клетке ребер, будто ноты в струне гитары,
Осень ловко подцепит ногтем и с насмешкой шепнет: гляди.

Если лето хмельным напитком опьяняет до ветра в крыльях,
Осень молча швыряет в бездну, дождь вонзая в твою ладонь.
Можно слепо брести в потемках и пенять на свое бессилье
Или все же придумать способ хоть на время разжечь огонь.

Кто-то ищет осколки света в незнакомых домах и душах,
Кто-то купит себе светильник и немедля придет в восторг.
Кто-то чиркнет обычной спичкой… Впрочем, осенью свет не нужен,
Ведь теплее объятий близких не горит ни один костер.

(c) Дикон Шерола (Deacon)

 

[ElenaM]

Бубенчиком скомороха звенит телефон соседей.
А Маше сегодня плохо, и Маша спешит к медведям.
Сквозь темень и стены хмеля, сбиваясь на третьем круге. Сомнительное веселье.

— Сожрите меня, зверюги.
Смотрите, стою, ссутулясь, фонариком в темном небе.
Я буду вам двигать стулья, я стану вам портить мебель,
коварно помну подушки, заною "хочу оладий".
Короче, я всё нарушу в медвежьем мироукладе.

Застенчивы и пузаты, медведи в сплошной обиде.

— Любуйся — меню на завтра. Ты где-нибудь Машу видишь?
Есть каша и чай зелёный, у дома — укроп и улей.
Да мы же тебя с пелёнок, с такусеньких вот машулей.
А ты! Прямо думать страшно, поверишь — охота плакать.
Какая ты дура, Маша, забывчивая, однако.
Но мы тебя, тем не менее, целуем и обожаем.
И — кашу тебе с вареньем? А тосты какой прожарки?

— Чего вы такие гады приятные, жуткий ужас.
А если мне крайне надо, чтоб съели меня на ужин?
А может, вам что испортить, о, мне не найдется равных.
Заносит на повороте. Я очень плохая, правда.

— Ты просто устала, что ты. В субботу натопим баню.
Кругом одни идиоты, ну девочка, баю-баю.
Под полом скребутся мыши, бормочет печурка слабо.
Да мы же тебя с пустышек, на этих вот самых лапах.
Поили вот с этой чашки. Уснула? Уснула, лихо.

Медведи уходят в чащу на цыпочках, тихо-тихо,
цепочкой, всегда по трое, плетут из цветов веночки.
— Давайте уже устроим, что мы ей приснились ночью.

Медведи глядят с экрана, глазеют из интернета.
А Маша проснулась рано, у Маши сегодня лето.

#svirel_poetry
Наталья Захарцева "Резная свирель"

 

[ElenaM]

Медвежонок идёт к мамане
по дороге, убитой солью:
"Мама-мама, смотри — я ранен.
Мама-мама, смотри — мне больно.
Забери меня снова в детство,
где малина и снов комочки".
Мать-медведица нянчит сердце.
На ветвях набухают почки,
и становится день зелёным,
и становится день красивым.
Мир качается, запелёнан, но крест-накрест, внахлёст, насильно.
Медвежонок принёс под мышкой
три предательства, две ошибки.
Тот момент, когда он был лишним,
тот момент, когда он был гибким,
тот момент, когда выбил раму, когда чуть не лишился друга.
"Я дурная зверюга, мама.
Очень добрая, но зверюга".
Мать-медведица гладит лапой по косматой башке и плачет.
Тусклым солнышком светит лампа,
тускло светит медвежий мальчик.
И тогда мальчик слышит голос,
то ли матери, то ли бога:
"Там, где тени выходят горлом, там и будет твоя берлога.
Запах дерева, бусы леса там вплетают дриады в косы.
И приручены будут бесы, и черничными будут росы.
Только ты принеси в котомке три прощения, две надежды.
Милый, рвётся всегда, где тонко.
Славный, рвётся всегда, где нежно.
Жизнь вообще не про то, что предан, что растерзан и что раздавлен.
Жизнь, ты знаешь, она про небо, про моря, про цветы, про дали.
Про любовь, а не про остылых, про дома, а не про могилы.
Зря я, что ли, тебя растила?
Зря я, что ли, тебя чинила?
Ворожила слова, заплатки, колыбельные и советы.
Спи, мишутка, в берлоге сладко
до щебечущих птиц на ветке.
Просыпайся большим и новым.
Я закрою на холод ставни.
Я повешу на дверь подкову,
зачарованный дар кентавра,
крылья северного сиянья,
лишь бы, сына, не слышать больше:
"Мама-мама, смотри — я ранен,
мама-мама, смотри — мне больно".

05.01.2020
#svirel_poetry
Наталья Захарцева "Резная свирель"

 

[ElenaM]

Да никто и не будет тебя тащить,
Уговаривать, холить, жалеть и ждать.
Тебе выточен меч, тебе дали щит,
Ну а если под утро башка трещит -
Значит надо ложиться пораньше спать.

Да никто и не будет тебя беречь,
Угождать, ублажать, подбирать слова.
Прочитай по губам - тебе дали меч.
У тебя есть мозги, голова и речь.
Собирай свои сопли, давай сама.

На ветру заморожен невкусный смог?
А никто и не должен тебе весны.
На тебя недовольно посмотрит Бог:
- Я же дал ей добротных что рук, что ног..
И они безотказно еще верны.

Так чего она ждет? Ну каких призов?
Если только сидит и судачит в ночь...
Этот, значит, не понял и этот - зол,
И погода - не очень, и ноет, мол,
Что никто не срывается ей помочь.

Я же создал ее для прекрасных дел,
Чтобы утром вставала и шла на бой,
Чтобы жизненный компас ее вертел,
Чтобы голос прорвался и громко пел,
Чтоб сама управляла своей судьбой,

Открывала без стука любые двери,
Извивалась как лента в лучах винила...
Чтобы это свершилось, чтоб счастье было-
Потакать её бредням я не намерен.

Я уже кое-что приготовил ей,
Чтоб дерьмо в голове обратилось в дым.
Она все испытает: и злых людей,
И истерики в ванной под шум воды,
И пустые признанья, и литры слёз.
Коль опять, как обычно, сидит - ревёт,
К себе жалость питает и гнёт своё -
Передай ей вот так - я люблю её,
И поэтому дал испытаний воз.

Из нее надо выжать побольше зла,
Научить безвозвратно сжигать мосты.
Чтобы стала сильна, на язык остра,
Не питала иллюзий, не знала сна,
А от лени тягучей - и след простыл.
Ничего не боялась и шла, как танк,
На любые вопросы нашла ответ.
Я всегда помогу, но не просто так.
Если знак ей так нужен - то вот он, знак!
Никаких начертаний и сказок нет.

© Маша Штольц

 

[Антуанетта]

Ходят по планете
Раненые дети.
Покупают мебель, солят кабачок.
Детям очень важно
Отыскать однажды,
Тех, к кому под вечер можно под бочок.

Раненые дети
Ненавидят ветер,
Не выносят ссоры, ищут прочный тыл.
В тех, кто ходит рядом
Этим детям надо,
Разглядеть "мне просто надо, чтоб ты был"

Раненые дети
Ни за что на свете,
Не доверят сердце, не откроют дверь.
Говорила мама:
"Спину держим прямо:
Ничего не бойся, никому не верь"

Раненые дети,
Маши, Вани, Пети,
Ходят по планете в поисках любви.
Бьют татуировки,
Водят тачки ловко,
И кусают ночью губы до крови.

Раненые дети
Ходят по планете,
Любят делать фото, пишут "не скучай".
А всего-то надо,
Сесть к кому-то рядом,
Приобнять за плечи и поставить чай.

Катерина Хамидуллина

 

[Антуанетта]

Я тебя удочерю​

Мила Хамамелис

То, что я сейчас скажу –
Важно.
Я тебя удочерю.
Можно?
Это будет вовсе не
Страшно.
Это будет даже не
Сложно.

Ну не плачь, послушай, я
Честно!
Обещаю настоящей быть,
Тёплой.
Усажу тебя к себе,
В кресло,
Вытру слёзы со щеки
Мокрой.
Сладкой-сладкой угощу
Ватой.
Назову своей морской
Пчёлкой.
Разрешу без рукавов
Платье,
И подольше, до весны,
Ёлку.
Заболтаю – ни о чём
Сказкой,
Понадую пузырей
Мыльных.
Заберу и спрячу все
Маски –
Те, в которых ты была
Сильной.
Подарю блаженство стать
Слабой,
Беззащитной, не боясь
Фальши.
Хорошо ведь младшей быть,
Правда?
Ну и что, что ты чуть-чуть
Старше.

На ладошке напишу –
«Мама» –
На своей, а на твоей –
«Дочка».
Так хочу, чтоб ты была
Самой…!
Я тебя удочерю.
Точно

 

[Оксана1974]

Ходят по планете
Раненые дети.
Покупают мебель, солят кабачок.
Детям очень важно
Отыскать однажды,
Тех, к кому под вечер можно под бочок.

Раненые дети
Ненавидят ветер,
Не выносят ссоры, ищут прочный тыл.
В тех, кто ходит рядом
Этим детям надо,
Разглядеть "мне просто надо, чтоб ты был"

Раненые дети
Ни за что на свете,
Не доверят сердце, не откроют дверь.
Говорила мама:
"Спину держим прямо:
Ничего не бойся, никому не верь"

Раненые дети,
Маши, Вани, Пети,
Ходят по планете в поисках любви.
Бьют татуировки,
Водят тачки ловко,
И кусают ночью губы до крови.

Раненые дети
Ходят по планете,
Любят делать фото, пишут "не скучай".
А всего-то надо,
Сесть к кому-то рядом,
Приобнять за плечи и поставить чай.

Катерина Хамидуллина

Пронзительное

 

[Антуанетта]

Ужасный день?

 

[Антуанетта]

Сбой в системе​

Златенция Золотова

Пусть было так, а не иначе,
Я не жалею ни о чем.
У всех в судьбе – свои задачи.
Спасибо им, кто был плечом.

У всех дорог – свои пределы.
И вот, внезапно, в суете,
Как будто, сердце охладело
Ко всем, которые не те.

Не те... Почти необъяснимо,
Чего в них сердцу не найти.
Понятно только то, что с ними
Отныне нам не по пути.

Порою нужен сбой в системе
И шаг на ощупь в темноте.
А, иногда, – побыть не с теми,
Чтоб, наконец, понять, кто – те.

 

[vinta]

Я хотел бы заботиться о тебе, не желая тебя изменить;
Любить тебя, оставляя тебя на свободе;
Принимать тебя всерьез, ни к чему не принуждая;
Приходить к тебе, не навязывая себя;
Что-то дарить тебе, не ожидая ничего в ответ;
Уметь прощаться с тобой, не боясь потерять тебя навсегда;
Говорить с тобой о моих чувствах,
Не возлагая на тебя ответственность за них;
Делиться с тобой знаниями, не поучая тебя;
Радоваться тебе такому, каков ты есть.
Если и ты с такими же чувствами
Шагнешь мне навстречу - мы сможем обогатить друг друга.


Халиль Джебран, "Пророк"

 

[vinta]

Юрий Левитанский
"Всё проходит в этом мире..."

Всё проходит в этом мире,
Снег сменяется дождём,
Всё проходит, всё проходит,
Мы пришли, и мы уйдём.

Всё приходит и уходит
В никуда из ничего.
Всё проходит, но бесследно
Не проходит ничего.
И, участвуя в сюжете,
Я смотрю со стороны,
Как текут мои мгновенья,
Мои годы, мои сны,
Как сплетается с другими
Эта тоненькая нить,
Где уже мне, к сожаленью,
Ничего не изменить,
Потому что в этой драме,
Будь ты шут или король,
Дважды роли не играют,
Только раз играют роль.

И над собственною ролью
Плачу я и хохочу,
По возможности достойно
Доиграть своё хочу -
Ведь не мелкою монетой,
Жизнью собственной плачу
И за то, что горько плачу,
И за то, что хохочу.

 

[Антуанетта]

"Каждую ночь он снится ей, и каждую ночь одно:
они живут свою жизнь, похожую на кино
то про шпионов, то про романтику, то бесконечный бой,
то на какую-то скучную ленту попросту про любовь.

Каждую ночь ее насквозь проедает страх:
каждую ночь в финале он умрет у нее на руках.
Каждое это «мы» суть обреченное «мы»,
каждую ночь она забирает его взаймы
у бесконечной пропасти смерти, у черного небытия,
хлещет сквозь ночь обреченность, отравленная струя,
каждую ночь ей нужно его возвратить назад,
но если это ад, то она согласна на ад.
О господи, благословенен твой ад.

Зацикленный на репите варьируемый сюжет,
на плечи ложатся сотни непрожитых этих лет,
она повторяет: ад, и ставит свечу на окне,
и снова ложится спать, и жизнь проживает во сне.

И мечется, и дрожит, и сияет ее свеча,
и плачет ее свеча в предрассветный час,
и пламя ее суть вера и суть любовь,
которая может из ада вывести за собой,

поскольку на тысячной ночи прервется круг,
и вспыхнет ярче свеча, и она не отпустит рук
его из своих ладоней, и более никогда
ни смерти, ни сну, ни яви его не отдаст,
поскольку любви достаточно, чтобы ад
попятился, отпустил из кольца своего,
поскольку горит свеча, и сотни свечей горят,
поскольку любви достаточно для всего.
Любви всегда достаточно для всего."

(с) Лемерт

 

[Светлана]

Есть люди, что боятся одиночества,
Сливаясь прочно с шумною толпой.
А я не знаю лучшего пророчества,
Чем жить в согласии с самим собой!

Бывают в жизни взлёты и падения,
И вместо буйства страсти — вновь покой…
Приход, уход твой – это лишь мгновения,
А вечность – быть наедине с собой.

В природе ты находишь вдохновение,
Вдыхая мятный аромат лесной…
Но лучшее своё стихотворение
Напишешь ты наедине с собой!

Познать себя — дано в уединении.
И суть поймёшь ты истины простой:
Нет лучшего нигде приобретения,
Чем счастье быть в гармонии с собой!

 

[Антуанетта]

И всё это сон.
И не было ничего.

Я снова сижу у матери на коленях.
Мне скоро четыре, мы празднуем Рождество,
И мир вокруг нас непреложен и неизменен.
Отец ещё весел и бабушка молода,
Виляет хвостом озорная собака Динка.

(а боли и смерти здесь не было никогда.
И всё это сон, мне навеянный злой картинкой)

За окнами вьюга рассыпала сахар-снег,
А значит, пора из чулана достать салазки.
И с визгом веселым отправиться к ребятне,
Пока во дворе каждый угол похож на сказку.
Играть до упаду, швыряя в лицо снежки,
Фигуры лепить и валяться в больших сугробах.

(здесь не было горечи, ужаса и тоски.
и я никогда не касался руками гроба)

…а вечером поздним, бежать, торопясь, к крыльцу,
Ведь мать из окна сотый раз позвала на ужин.
Сырым и замёрзшим, с порога прильнуть к отцу,
И знать аксиому: я дорог, любим и нужен.

Я скоро проснусь окончательно, и вокруг
Увижу знакомые, снова живые лица.
Секунды бегут,
и Господь замыкает круг.

И мне ничего никогда уже не приснится.

(С) Джио Россо

 

[Антуанетта]

Зайца, куклу и лошадку
Выносить не разрешают.
Мама мне надела шапку.
Мама, я уже большая!

Своевольная натура…
Шапка — в луже.
Здравствуй, осень.
Третий день температура —
Тридцать восемь.

Сделала себе укладку.
Вечеринка в злачном месте.
Мама, я надела шапку
И сняла её в подъезде.

От портвейна всё в тумане,
Даже пол какой-то шаткий.
Отнесите меня к маме…
Только в шапке.

Старшего беру в охапку,
Младшего кладу в коляску.
Мама, я надела шапку.
Я б надела даже каску!

Шапка — наш семейный фетиш!
Видишь, как я здраво мыслю?
Мама, может, ты приедешь?
Я хоть высплюсь…

(С) Сола Монова

 

[Антуанетта]

Глаза открываeшь - восeмь,
Сходил в магазин - срeда,
Сварил сeбe кофe - осeнь,
Прилeг отдохнуть - зима.
Навeрноe, это старость,
О прошлом болит душа,
Всё, собствeнно, там осталось,
А стрeлки впeрёд спeшат.

Глаза открываeшь — восeмь,
Сходил в магазин — срeда,
Сварил сeбe кофe — осeнь,
Прилёг отдохнуть… ну, да…
Но eсть у мeня, припрятан,
Ещё один цифeрблат,
Цвeтныe на нём заплаты
И врeмя тeчёт назад

Ко дням с «Пионeрской зорькой»,
С гeроями из былин,
Туда, гдe Хоттабыч с Волькой,
«Мурзилка» и нафталин.
Гдe молоды папа с мамой,
Гдe радостный Пeрвомай,
И гдe — гоп-цаца — тот самый
Дeвятый идёт трамвай.

Скакалки, кино, пистоны,
Свидания, эскимо,
Домашниe тeлeфоны,
Стоявшиe на трюмо.
Торжeствeнноe с экрана,
Московскоe: «Гаварит…»,
Сeнкeвич возил по странам,.
Был выбрит, а нe побрит.

Там письма пeром писали,
Разгладив тeтрадный лист,
Всeгда магазин искали
с названиeм «Букинист».
На праздники покупали
Копeeчный «Солнцeдар»,
Пакeты в тазу стирали,
Жeвали блeстящий вар.

…Ну, вот, мeханизм заeло,
Куда мнe — впeрёд, назад?
Да… жалко, нe всё успeла
Самой сeбe показать.
Осталась бы там надолго,
А лучшe бы — навсeгда:
Родитeли, дача, Волга —
Счастливeйшиe года.

Навeрноe, это старость:
Здeсь — «функция», там — душа.
Здeсь только курить осталось,
А там я могу — дышать.

© Ольга Бакулина

 

[Антуанетта]

Я тебя бы на руки взял,
я тебя бы взял и унёс,
тихо смеясь на твои «нельзя»,
вдыхая запах твоих волос.

И, не насытившись трепетом тел,
стуком в груди нарушая тишь,
всё просыпался бы и глядел,
плача от радости, как ты спишь.

Я бы к тебе, как к ручью, приник,
как в реку, в тебя бы гляделся я.
Я бы за двести лет не привык
к бездонной мысли, что ты моя....

Если бы не было разных «бы»,
о которые мы расшибаем лбы.

Герман Плисецкий

 

[Антуанетта]

Я обменял спокойный сон на невесомый поцелуй.
Пока ты в комнате со мной —
целуй меня,
целуй,
целуй.

Целуй меня, пока темно, пока зашторено окно, под звуки старого кино, под всепрощающей Луной. Когда на нас глазеет мир, в троллейбусах, такси, метро, под осуждением людским, под брань старушек, гул ветров. Под визг клаксонов, вой сирен, под грохот скорых поездов, прижав ладонь к дорожкам вен, не позволяя сделать вдох, к моим обветренным губам прильнув и затопив собой. Пускай в висках гремит тамтам, я знаю: так звучит любовь.
Целуй меня, когда я слаб, когда я болен и простыл, когда тоска из цепких лап не отпускает, и нет сил. Когда я выхожу на след, когда выигрываю бой, под шёпот старых кинолент, под песни, что поёт прибой.
Пусть за порогом бродит чёрт, пусть порт покинут корабли, пусть будет хлеб и чёрств, и твёрд, и гравитация Земли исчезнет, мир затянет льдом, застынут стоки медных труб, мы будем греть друг друга ртом, дыханием с замёрзших губ.
Пусть солнце плавит небосвод, и пусть болит, и пусть грызёт.

Я поцелую — всё пройдёт.
Ты поцелуешь — всё пройдёт.

автор: Джио Россо