Исповедь наркоманки

[Revers]

Исповедь бывшей наркоманки «Что я только ни творила, уже и по земле, кажется, не достойна была ходить…»​

«Поделись своей историей выздоровления!» — с таким призывом мы обратились к людям, сумевшим преодолеть зависимость и начать новую жизнь. Реальные живые истории бывших зависимых — это источник веры и надежды для тех, кто пока никак не вырвется из плена пагубной страсти.

Недавно мы получили такую историю.
8 лет прошло после кошмара под названием «Опыт», который происходил в моей жизни и уже начал забываться. Сейчас бывают только сны из прошлого. Или приходят воспоминания, как вспышки. Чаще всего это происходит в пост…
И вот сегодня пришла такая мысль: а хорошо, что я все это забываю. И, может, не стоит все это ворошить… Вот ходишь на группы, посещаешь реабилитационные центры, слушаешь истории зависимых и думаешь: «Как хорошо, что это позади…» Но дальше вопрос: «А точно ли позади? Или с тобой это может ещё случиться?!»

Опыт показывает, что может. Приходят люди, у которых срывы бывают и через 15 лет. И это страшно. Понимаешь, что только на Бога надо уповать, и ты просишь: «…не введи во искушение… избавь от лукавого… сама ничего не могу».

Мне было 13 лет, когда я попробовала героин. Меня тогда стошнило. Конечно, это было не на трезвую голову. У меня была подруга-одноклассница, ее мама была наркоманка, она употребляла при нас, когда мы сидели у нее дома. И однажды мы украли у нее дозу и в первый раз употребили.
Но наркотик вызвал в нас отвращение. И даже не потому, что не «вставил». А потому, что на следующее утро мы с подругой возвращались со школы — проходим мимо ее дома, и с 10-го этажа прямо перед нашим носом падает ее мама… Потом встаёт на каблуках со сломанной шеей и опять падает… Потом мы не помним, что с нами было…

А через неделю умирает мой отец, тоже из-за наркотиков. И всё, я дала себе обещание, что никогда в жизни даже рядом не буду стоять с внутривенными наркоманами. Я ненавидела эту гадость, презирала людей, которые употребляют.
Но при этом почти каждый день курила травку, у меня подружка ее продавала. Я, наверное, выросла в такой среде, но сейчас я понимаю, что я все это выискивала подсознательно.

Я вышла замуж за наркомана, хотела его спасти — но уже с мыслью, любопытством: а что они находят в этом наркотике, что наркоман может все отдать за дозу — и маму, и жену, и сына?
Я начала регулярно употреблять героин, сначала «по ноздре», потом уже внутривенно. О какие первые полгода! Я всех любила, была «счастлива». Но только кайф заканчивался — я всё и всех ненавидела. Даже во грехе говорила, что дьяволу готова душу отдать, лишь бы у меня был наркотик.
Но тут все кончилось, мужа посадили, ребенка отобрали, героин в городе исчез.

Это так быстро ты скатываешься по наклонной. Вот написала, что был кайф. А если описать, какие были ломки, как я заглушала мучения алкоголем, но это не заглушалось, а только усиливалось… Я могла подраться, разбить стекла, вскрыть вены, напиться таблеток и сидеть на бордюре целый день.
А когда забрали сына, у меня в комнате стояла его кроватка, а над ней висела икона Казанской Божией Матери. Я ее схватила, разбила, выкинула через балкон. Как это было все страшно!

На смену героина к нам в город завезли спайсы, соли, они продавались в киосках, можно было просто купить и все. У меня появился друг-советчик, старше меня, который вел мою жизнь. Мне он был нужен, чтобы с кем-то употреблять. В тот период мне только нужны были люди, у которых что-то есть. А вообще мне люди были не нужны, мне никто не нужен был. Мне нужно было, извините за выражение, что-то «сожрать». Не буду описывать, через какие пути мне приходилось пройти, чтобы доставать эту гадость. Тут и воровство, и все остальное.
Я не думала о ребенке, что надо его возвращать, я себя считала конченным человеком, не достойным жить, даже ходить по этой земле. Мой друг читал мне стихи из Данте, говорил о грешнице, которую спас Иисус Христос. И это была моя первая надежда.
Я пыталась связаться с мужем, ходила в тюрьму. Но вместо слов, что пора завязывать, были его слова: может, пронесешь что-нибудь на свиданку? Вот так, опять разочарование — не только в людях, но и в самой себе.
У меня был младший братишка. Глядя на меня, он тоже начал употреблять и в конце концов умер. В 26 лет, от передозировки. Я себя считаю виноватой.

Я решила покончить с собой, но не повеситься, не скинуться с 10-го этажа, а сделать «золотой укол». В конце концов я попала в наркологичку, три дня лежала на детоксе. А была уверена, что сижу в плену у чеченцев в подвале с отрубленными руками и ногами: не могу ни уснуть, ни убить себя, ни отключить, а лежу как обрубок в подвале в своей блевотине. И я это переживала как будто не три дня, а очень долго. Потом, наконец, очнулась.

После наркологички я устроилась на работу. Но встретила соупотребителей и употребляла «крокодил» почти год. На «блатхатах» встретила свою одноклассницу, с которой первый раз попробовала героин. И хотя она уже не ходила, а лежала овощем, меня это не пугало. У меня самой гнила нога — но и это меня не пугало…
От одного зависимого я услышала историю, что одна женщина употребляла много лет, но прошла реабилитацию, вышла замуж и родила двоих детей. Я не верила, что такое может быть. Сама я не знала ни одного положительного примера.
И вот я попала на встречу, чтобы поехать на реабилитацию. Конечно, я не доверяла людям, думала: ну, что вы мне сможете рассказать? Но я понимала, что это последний шанс, иначе «к чеченцам в подвал на вечность, без рук и ног», когда колоться — некуда и нечем…
Первое время на реабилитации было очень трудно. Только через три месяца я поняла, что живая. Мне во сне и наяву приходили бесы, меня крутили… И это тоже не описать никак. У музыкальной группы Агата Кристи есть песня «Серое небо», там слова: «если спрятаться в подушку и не вспоминать, что небо было голубым…»

И однажды я вышла утром из центра, я посмотрела наверх и увидела чистое голубое небо, вдохнула большой глоток чистого воздуха и поняла, как хорошо жить, как прекрасна жизнь, та свободная жизнь без наркотиков. Такую беззаботную жизнь даёт реабилитация на целый год. Как у Христа за пазухой, это на самом деле так: здесь тебя любят, тебе доверяет, не кидают, не используют. Так можно любить ради Господа, потому что Бог есть любовь.

Я обрела семью, которой у меня не было (ранее семья была из отдельных «я»). Обрела духовного отца, который меня любит и всегда будет за меня молиться, придёт на помощь и поддержит. Я обрела ту чистоту, как в детстве, когда была совсем маленькая. И я больше не хочу этого терять.
После реабилитации началась уже взрослая жизнь, потому что проблемы никуда не делись, но я научилась смотреть на вещи с лучшей стороны — что не все так страшно, самое главное терпение.

Конечно, меня не сразу восстановили в родительских правах. А еще меня ловили соупотребители — чуть ли не силой просили употребить, обзывали, что я монашкой стала, что я не настоящая, лицемерка, что притворяюсь, что я на самом деле в употребленном состоянии и «зажала» наркотик.
Но я упорно ходила на все службы в храм, причащались и исповедовалась. Было очень тяжело. Нам разрешили приезжать в реабилитационный центр в качестве волонтеров, и я находила себе там утешение и укрепление.
Мои родные убедились, что я изменилась. Мне вернули жилье, сына, который не видел меня несколько лет. Я поняла, как мы начинаем все ценить, когда потеряем.

Когда я была в центре, меня часто посещали помыслы, что я тут просто так время просиживаю, а у меня там ребенок и я ничем и никак не могу ему помочь. По своему опыту скажу, девочки, которые уезжали из центра, срывались сразу. И детей своих уже не видели. Некоторые девчонки погибали… И я себе включала такие мысли, что, раз ничем не могу сыну помочь, нужно только молиться. И, слава Богу, я пока живая и он жив.
Наша первая встреча с сыном… Мы как будто и не расставались. Мы, оказывается, молились одинаково перед Казанской иконой Божией Матери…
Много было трудностей после реабилитации. Это и недоверие близких. Мы-то сами видим в себе изменения, преображение, а близкие зачастую видят в нас ещё тех «заразных наркоманов», от которых до сих пор прячут кошельки. Но ведь мы сами во многом виноваты. А в церкви нас не отделяют от обычных людей, потому что там все кающиеся грешники.

Я устроилась на работу, вышла замуж, сейчас мама двух прекрасных детей. Помогаю в храме, с зависимыми, читаю на клиросе. Я знаю, что надо помогать в благодарность за исцеление. Как прокаженный после исцеления вернулся ко Христу и благодарил Его.
Читала житие святой Марии Египетской. Какие бы грешники мы ни были, Господь и Пресвятая Богородица так милостивы, что пока мы живы, можно все исправить. Покаяться, пока не поздно! Помоги нам, Господи! Вспоминаешь прошлое: что ты только ни творил, уже и на земле, кажется, не достоин был ходить… А Господь милует, укрепляет, столько всего даёт!..

Одна из тяжевый пациенток реабилитационного центра.